Часть 6. Сима...
#на улице зима
Второй день последнего зимнего месяца.
о жизни, которая в будущем и влево...
***
Утрешний, свежесвареный кофе принес светлость и ясность разуму.
Собака, с которой он гулял на глазах половины дома.
Ночная жизнь кондо была явлением обычным. Живности, принадлежащей владельцам и съемщикам квартир, хватало.
но у Говора не было собаки!
В принципе не могло быть.
Александр ещё раз обошел квартиру, всю, полностью, все 50 метров, одну большую комнату.
Заглянул под кровать, тщательно проверил балкон.
Тили-вили-бум-ку-ку!
Детская дочкина припевка рефреном крутилась в готове.
Откуда-то всплыла строчка: Ах ты камбала не вобла, держи в обе, гляди в оба!
Если бы я видел собаку, то это можнобыло бы списать на контузию, выпивку.
Но ведь с ума сходят по одиночке!
Решив, что с ума сошел весь, абсолютно весь, дом Говор пошел в ванную.
Душ поможет разобраться и успокоиться...
Подполковник скинул футболку и застыл.
На предплечье был виден явный прикус, оставленный зубами какого то животного.
Прикус, но не укус.
Собака! Всё же была!
Ну тогда точно, он, наверное, встретил на улице приблудного пса, приманил его и тот решил, что Говор новый хозяин.
А потом?
Ну ушла домой, собака. И я тоже ушел домой!
Ясненько и понятненько.
Душ, кофе, яичница и Говор вышел на прогулку.
А чем ещё заниматься пенсионеру.
День прошел очень удачно, он посетил местные достопримечательности, погулял по Медине и вернулся домой.
Ни на подходах, ни на ступенях подъезда никаких собак не было.
Ну и ладушки. Пёса - это хорошо, но зачем ему такая ответственность.
Взгляд, скользнув по прихожей, остановился на Симе.
Эх, Сима, друг ты мой дорогой, ты вот мой самый любимый собакен! Лежишь спокойно. И как и я никого не трогаешь...
Собакены, Вы такие, собакены!
Вечерний луч света зажег рубиновый глаз Сима.
Пёс будто бы прищурил глаз, соглашаясь с хозяином.
Спать, спать, спать.
Утром на крючке для одежды, в прихожей, около двери Говор нашел поводок и красный ошейник с замысловатой арабской вязью и подвеской, изображающей крылатого Пса.
Часть 7. Пустыня. Три месяца спустя...
Сухой жар раскаленного песка ворвался в его сознание внезапно, коротким и сухим звуком выстрела.
Б-да-дада-х...
Отчего то раскалывалась голова и он не понимал отчего.
Пустыня. Барханы, ровные серые прошлепины и валы песка.
Кто сказал, что песок - желтый?
серый он, иногда черный.
Черные пески Туниса - злое место.
Говор стоял на вершине небольшой каменной гряды.
Свободно падающий синий плащ закрывал его, оставляя открытой шею и голову.
Вот это я с собачкой погулять вышел, - подумал Адександр и осмотрелся по сторонам...
Пустыня и вроде бы никого, если не считать верблюда и собаки, серых от песчанной пыли.
Собака смотрела на Говора понимающим, почти смеющимся, верным взглядом, как бы спрашивал:
Ну, что товарищ подполковник, как тебе отдых на пенсии?!
С того момента, как он впервые выгулял неизвестную собаку прошло долгих три месяца.
Если быть до конца честным, то Александр, по сию пору так и ничего не понял.
Принял разумом, принял сердцем, но не понял.
Когда ночью он вдруг проснулся, то понял, что он в квартире не один.
Что то большое и живое лежало у двери.
Это что то оказалось серым псом, явно признающим его, Говора, за хозяина.
Ты кто, пёса?-спросил Александр и, вдруг, услышал в глубине головы ответ:
Сима я, сам назвал, а теперь спрашивает.
Говор замер. Допиться до белых чертей и говорящих собак вполне себе можно.
Достучаться до психушки это на раз.
Но, вот так, в Тунисе, за тысячу километров от скорбного дома, в квартире услышать голос внутри себя, это было выше понимания.
Нет, нет и нет! Так не бывает, совсем.
Собаки существуют, но не говорят.
Скажи мне, Сима, это ты сейчас, вот со мной говорил?
Пёс явно ухмыльнулся и поднялся. Встал на все четыре лапы и поднял крылья. Не орлиные, нет, скорее пеликаньи, но это были именно крылья. Ничем другим это быть не могло.
Пёс подошел к человеку и ткнулся мордой в колени...
Пальцы непроизвольно начали почесывать то левое то правое ухо.
Пёса блаженствовал, закрыв от удовольствия глаза...
Вдруг палец, скользнув во внутрь мохнатого уха уперся во что то твердое.
В ухе пса было проделано отверстие, пробито острой вырубкой, давно, очень давно.
В ухо была вставлена небольшая металлическая цепочка. А на цепочке висела печатка.
Осторожно разогнув звено Александр извлек кольцо из уха и освободил собаку от ноши.
Пёс смотрел на подполковника и поскуливал, тихо так, как скулит ветер на пороге дома, просясь во внутрь.
Говор отсоединил кольцо от цепочки, посмотрел на волнующегося пса и надел кольцо на большой палец правой руки... Закололо и стало неуютно. Переместил кольцо на средний, указательный...
Как только печатка оказалась на безымянном правом, пёс тихо гавкнул, глаза его полыхнули красным и стены квартиры, приподнявшись и сложившись ударили в лицо, как тогда земля на перевале, и выкинули Говора в полную неизвестность.
Вот так, совершенно обыденно Говор оказался где то в песках в странной одежде с верблюдом и Симой, который отчего то больше не говорил.
И случилось всё это три месяца тому назад.
Единственное что успокаивало небо над ним было земное, созвездия узнаваемые и стало быть сие была не планета Глюк, а вполне себе мирная Земля.
Journal information